Нежизнь и несмерть Октахора Симплекса - Мария Фомальгаут

Выстрел.

Еще.

Анастрой ползком-ползком пробирается по коридору, пуля свистит прямехонько над макушкой, детектив думает, почему его до сих пор убить не могут, может, не хотят убивать, а может, автор так решил. Надо бы у автора спросить, только некогда.

Вжик – выдвижной шкаф хочет раздавить детектива, тот успевает увернуться, шкаф тут же падает, придавленный выдвижной кроватью. Анастрой думает, зачем хозяину кровать, вроде не должен он спать, не человек же. Или автор опять ошибся с чем-то, ну конечно, ошибся, тут вон, и стиральная машина в атаку пошла, а что ему стирать-то, тут и холодильник, и что он в нем хранит. А дальше и вовсе непонятно, в бой вступают какие-то лестницы, колонны, двери, арки, Анастрой прячется то за одним, то за другим, отчаянно пытается понять, кто свой, кто чужой, кто на его стороне, кто не на его стороне…

Комната подскакивает, пол и стены меняются местами, пол и потолок меняются местами, Анастрой перескакивает со стены на стену, дом вертится бешеным кубиком Рубика. Детектив прыгает на рубильник, переключает…

Дом фыркает, вздрагивает, как раненое животное, замирает.

– Всё… обошлось… – голос Милана издалека, из комнаты где-то под потолком, – а вы молодец… быстро среагировали…

– Это что, вот когда Монтгомери брали, вот тогда пришлось побегать, это да.

– А что за Монтгомери?

– А не знаю, что за Монтгомери, автор не придумал ещё.

– А-а, ясно…

Пауза. Анастрой подбирается к телу… к хозяину дома, то есть, садится в кресло.

– Вы мне помочь обещали, – говорит хозяин.

– Да. Боюсь, у нас только один выход.

– И какой же?

– Только один… я хочу поговорить с вашим… гхм… альтер… гхм… с вашим вирусом.

– Это невозможно.

– Отчего же?

– Просто. Невозможно.

– Что невозможно, вы мне причину сказать может?

– Я… я не хочу, чтобы вы с ним говорили.

– А что такое? Постойте, постойте, попробую догадаться… Он добрался до ваших файлов и узнал о вас что-то такое… в чем вы боитесь признаться, кому бы то ни было? Какие-то интимные подробности? Какие-то темные дела?

– Нет. Просто… вы понимаете, если он выйдет наружу… он может уже не вернуть меня мне. Никогда.

– Но ведь он и так в какой-то момент может не вернуть вас вам? Так что чем быстрее мы разберемся, что это за штука такая у вас в сознании…

– Нет. Даже не просите. И речи быть не может.

Детектив поднимается с кресла, подходит к двери:

– В таком случае, мне очень жаль. Ничем не могу помочь.

– Стойте, стойте, куда вы пошли, я вас не выпу…

Анастрой открывает дверь с легким щелчком.

– Можете не беспокоиться, я уже знаю, как открывается эта дверь.

– А вам не откажешь в наблюдательности… я правильно выразился?

– Вроде да… Всего вам хорошего.

– Эй, эй, постойте, вы бы хоть меня развязали!

– Сообщу в полицию, они вас развяжут… всего хорошего.

Детектив выходит из дома-шара, беспомощно висящего над крышей, садится в маши… а нет, сначала в лифте спускается на первый этаж, а там и в машину садится, или нет, в какую машину, нет у детектива никакой машины, он в такси садится и домой едет.

Глава какая-то там

– Я придумал. Вы будете гадать по разбитым блюдцам.

– Что, простите? – детектив оторопело смотрит на автора.

– Гадать будете. По разбитым блюдцам.

– Да, черт побери, я детектив или шарлатан какой?

– Детектив. Но надо же вам увлечение какое-нибудь… нестандартное…

– Может, мне вилами по воде писать? Или ноликом вышивать? Вы это кончайте… Я сказал, шахматы, значит, шахматы… и нечего…

– Фигурки вырезать? Вы это бросьте. Ну вы сами подумайте, двадцать первый или какой у нас там век, технологии всякие… А вы тут с ножичком сидите, фигурки всякие режете.

– Ну, не с ножичком, ну буду на принтере на каком-нибудь печатать… тридэшном…

– А вот это уже лучше, это уже выход… Ну ладно, будь по-вашему, печатайте свои фигурки…

Итак, детектив устраивается у камина и начинает конструировать трехмерные шахматодома. Это помогает ему думать. Ну да, конечно, помогает раздумывать, как раскрыть запутанное дело, как убрать вирус…

– Вот что… врагов его поискать надо.

– Врагов? – переспрашивает автор.

– Ну да. Кто-то же ему этот вирус подсунул?

– С чего вы решили, что ему этот вирус именно подсунули?

– Ну а как же иначе, у нас с вами детектив? Детектив. Значит, недоброжелателя искать надо.

– М-м-м… а если у нас всё тут не по законам жанра, а как раз наоборот, неожиданный поворот сюжета?

– А вот не получится у вас так, это в детективе запрещенный прием. Должен быть преступник. Должен.

– А у меня против правил будет.

– Э-э, нет, тогда издательство не возьмет…

– Да что вы вообще знаете, какие у нас издательства? Ладно, будь по-вашему, вы детектив, так идите, отрабатывайте версии про недоброжелателей…

Миса Мила оказывается миловидной девушкой лет двадцати…

– …постойте-постойте, какая еще Миса Мила? – Анастрой удивленно оглядывается, – как я вообще сюда попал?

Автор вспыхивает:

– Слушайте, я что, должен каждый чих, каждый пук ваш расписывать, как вы утром встали, кофейку попили, из дома вышли, то есть, сначала, встречу с девушкой назначили, а потом из дома вышли, в кафе приехали…

– А что за девушка? Невеста моя?

– Это вы интересно про невесту сказали… Но нет, это помощница Милана. Бывшая.

– …это мне сейчас ещё за девушку в кафе платить?

– Слушайте, ну вы и жмот… да вы на девчонку-то посмотрите, на такую и денет не жалко…

– Вам не жалко, а мне очень даже… – детектив ворчит, но все-таки платит за даму, как её там, Мису Милу. Ах да, Миса Мила коктейль заказала какой-то там понаворочанный, вот Анастрой за неё и заплатил.

– Разрешите задать вам пару вопросов… вы были помощницей Милана?

– Была… довольно долго.

– Можно узнать, почему вы перестали у него работать?

Загадочно улыбается:

– Можно я не буду отвечать на этот вопрос?

– Вам придется ответить. Чтобы снять с себя подозрения.

Миса Мила вспыхивает:

– Вы что, подозреваете, что это я его убила?

– Уби… постойте-постойте, Милана никто не убивал.

– А что с ним случилось?

– Вирус ему кто-то подбросил… не знаете, у него враги были?

– А у кого их нет?

– Ну, это понятно… в смысле, такие враги, которые смерти его хотели.

– Ой… ну, не знаю я. Может, помощник его, этот, как его… Кальмар, не Кальмар… Крокус… Кактус… Конкурс… нет, не то… Кокон…

Мила Миса включает телефон, смотрит на экран, щелкает клавишами.

Детектив не выдерживает:

– Слушайте, я же всё-таки с вами разговариваю, а вы в телефон…

– Да вы не видите, я имя его ищу! Вот… Милан энд Компани… А вот, Колер его фамилия, Колер. Он с Миланом работал…

– А теперь не работает?

– Может, и теперь работает, кто его знает… они вечно с ним на ножах были.

– А из-за чего они конфликтовали, вы не знаете?

– Ой, не знаю я… из-за всего.

– А вы с ним в каких отношениях были?

Мила Миса вспыхивает:

– В смысле?

– Ну… ссорились?

– Да ну, что вы…

– Понятно. Вы были его любовницей?

Мила Миса подскакивает, вздрагивает, оторопело смотрит на Анастроя:

– Что-о-о-о?

Детектив повторяет. Спокойно. Уверенно:

– Вы. Были. Его. Любовницей?

– Да как вы смеете?

– Я задал вам вопрос. Отвечайте.

Мила Миса встает, резкими шагами идет к двери маленького кафе. Детектив пожимает плечами, жмет кнопку тревоги, нет, лучше так, передергивает плечами, (это автор подумал).

Сюда бы послать бравых полицейских, только у нас будущее всё-таки, поэтому полицейских не будет, просто хитромудрые манипуляторы подхватят девушку, снова усадят в кресло, и хоп – защелкнутся ремни.

– Итак… – детектив резко выпрямляется, – я повторяю свой вопрос: вы были его любовницей?

Мила Миса всхлипывает:

– Это… это имеет значение?

– Да.

– Была…

– А потом?

– Послала я его подальше, вот что потом…

– Причина?

– Да вы… да вы не знаете… он… у него таких, как я, было вагон и маленькая тележка… а я… я…

– Вы любили его?

– Ну а как, по-вашему, любила, конечно!

– Мне придется проверить вашу память.

Мила Миса передёргивает плечами, что делать, проверяйте…

Детектив подключается к Мисе. Смотрит. Смотрит воспоминания, как сны, пытается понять…

Вот оно.

Нашел.

Отключается.

Вытирает невидимые капли со лба.

– Это вы его убили.

– Что? – Мила Миса вспыхивает, вздрагивает, срывается на крик.

– Это вы. Его. Убили.

– Да как вы…

– …память показывает, что это вы его убили.

Анастрой снова нажимает на тревожную кнопку.

– Уведите её.

– Постойте-постойте-постойте, – автор перечитывает написанное, не понимает, – его же не убивал никто, ему же в голову кто-то вирус подсунул. Почему убили? Кто его убил? Его же никто не убивал, ему же компьютерный вирус подсунули. Должно быть, я ошибся…